LightRay.ru

Жизнерадостные и живописные полотна Лизы Фиттипальди (Lisa Fittipaldi) обычно очень нравятся зрителям. Но простое удовольствие от разглядывания картин сменяется изумлением и даже шоком, когда люди узнают о том, что автор этих картин лишена зрения. Слепая художница? Не увидев работы Лизы, в такое трудно поверить. Но творчество этого автора в который раз доказывает, что талант и сила человеческого духа могут не просто многое – иногда они творят невозможное.
Уникальность истории Лизы Фиттипальди заключается в том, что женщина перестала видеть в 1993 году, а впервые взяла в руки кисть два года спустя – в 1995-ом. Будучи дипломированным бухгалтером и финансовым аналитиком, Лиза вместе со зрением потеряла работу, независимость и смысл жизни. Ее затяжная депрессия длилась больше года, пока однажды муж не принес ей детский акварельный набор. К всеобщему удивлению, Лиза взяла в руки кисть и начала рисовать.
Она не могла изучать технику живописи, наблюдая за действиями учителя, не могла видеть картины. Но это не остановило женщину, и взамен она придумала собственную систему обучения: прослушивала аудиоверсии книг об искусстве и посещала вместе с мужем знаменитые музеи, для которых она никогда не находила времени в своей предыдущей жизни. Для того чтобы ориентироваться в композиции будущей картины, Лиза натягивала на холст сетки из веревок, но со временем научилась обходиться и без них.
Критики и другие художники не раз говорили Лизе, что она сколько угодно может рисовать абстракции или цветы, но ей никогда не стать настоящей художницей, поскольку ей не под силу изображать людей и сцены из уличной жизни. Это был вызов, и Фиттипальди ответила на него достойно. В 1998 году она нарисовала первую уличную сцену и с тех пор делает это постоянно. При этом для всех остается загадкой, как Лизе удается рисовать, не видя красок и холста; художница утверждает, что это непонятно даже ей самой.

Михаил Иваненко

Василий Лесин

Виктор Брегеда

Спасибо, Мишель.
Михаил Иваненко очень понравился ! Такая Вода Живая, что ее прохлада внутри ощущается...
А последние картины Лесина (впервые о них слышу, интересно - что за художник) - мультфильм напомнили, который я только вчера нашла...только у него они еще более философские...

мильтик замечательный
а вот еще море
Марина Марина

Мишель, я тебе очень благодарна за все...и за море - тоже.
Вчера - с удовольствием просмотрела фильм - "Баба Азиз"...за него тоже - .Пыталась прочувствовать пустыню.... Меня пугает отсутствие воды в океане песка... Быть может это - из прошлого.... Зато почувствовала много и поняла...

если любишь фантастику почитай Дюну Герберта
Или посмотри - но по фильму той особой красоты книги не уловить

Интересная картина

у нее много интересного, но все с болью -- хотя это естественно при такой судьбе

Сюлли Прюдом

Сомнения.
Белеет Истина на черном дне провала.
Зажмурьтесь, робкие, а вы, слепые, прочь!
Меня безумная любовь околдовала:
Я к ней хочу, туда, в немую ночь.

Как долго эту цепь разматывать паденьем…
Вся наконец и цепь… И ничего… круги…
Я руки вытянул… Напрасно… Напряженьем
Кружим мучительно… Ни точки и ни зги…

А Истины меж тем я чувствую дыханье:
Вот мерным сделалось и цепи колыханье,
Но только пустоту пронзает мой размах…

И цепи, знаю я, на пядь не удлиниться, —
Сиянье где-то там, а здесь, вокруг — темница,
Я — только маятник, и в сердце — только страх.


Тени.
Остановлюсь — лежит. Иду — и тень идет,
Так странно двигаясь, так мягко выступая;
Глухая слушает, глядит она слепая,
Поднимешь голову, а тень уже ползет.

Но сам я тоже тень. Я облака на небе
Тревожный силуэт. Скользит по формам взор,
И ум мой ничего не создал до сих пор:
Иду, куда влечет меня всевластный жребий.

Я тень от ангела, который сам едва
Один из отблесков последних божества,
Бог повторен во мне, как в дереве кумира,

А может быть, теперь среди иного мира,
К жерлу небытия дальнейшая ступень,
От этой тени тень живет и водит тень.




* * *
Когда б я Богом стал, земля Эдемом стала б,
И из лучистых глаз, сияя, как кристалл,
Лишь слезы счастия бежали б, чужды жалоб,
Когда б я Богом стал.

Когда б я Богом стал, среди душистой рощи
Корой бы нежный плод, созрев, не зарастал,
И самый труд бы стал веселым чувством мощи,
Когда б я Богом стал.

Когда б я Богом стал, вокруг тебя играя,
Всегда иных небес лазурный сон витал,
Но ты осталась бы все та же в высях рая,
Когда б я Богом стал.

Ник Туманов

опять меня пробило не по теме,
как будто я на судный день помечен...

я слишком остро ощущаю время –
его необратимую конечность.
секунды чертят минусы на коже,
в зрачки минуты капают усталость,
часы несут беду нейронной дрожи,
года кричат – как жить осталось мало.
так значит, смертью жизнь сама болеет,
неизлечимо, судорожно, больно?..
мне врали, говоря, что я взрослею –
я умирал с рождения невольно…

а жизнь неумолимо, как гангрена,
сжирающая с каждым мигом кости,
прокапывает горько внутривенно
мою уже семнадцатую осень…






Нет у природы важнее других наук, чем научить нас, рождённых в слепой тиши, слышать, как жизнь пробуждает в ребёнке звук, что продолжает вхождение в нас души. Будет простое «бу-бу» подрастать, взрослеть. Вырастет в первое «мама». Пойдёт легко. Станет дитя резвиться, шалить и петь. И расширять до крайностей лексикон. Время устроит проверку. Настроит слух. Сделает тоньше и чётче прононс и слог. Пустит юлой мгновение по столу, чтобы зажечь знамение как итог. То, что порой разделяет нелепо нас, нас же нелепо сближает за пленом стен. Скажется слово, другое, и в пару фраз туго завяжется этот пустой рефрен. Булькнет вино из бутылки в пустой бокал. Свечи затеплятся – станет уютным дом. Может, покажется мне – я тебя искал. Может, подумаешь ты, что нашла с трудом. Слово за словом – утонут глаза в глазах. Ветер заухает глухо в печной трубе. Может, почувствую я, что не всё сказал, что мне хотелось сказать от души тебе. Лягут ладони на плечи горячим льдом. Пульсом отчаянным биться начнёт висок. Будет ли сказано главное слово до? Или водой просочится в сухой песок?.. Ты не удержишь отчаянья. Сладок крик. Тупо фиксировать стоны устанет мозг. Нет расстояний у страсти – короткий миг. Тело осядет и станет мягко как воск. Жадно потянется, чтобы впитать тепло. И разольётся пожаром земной экстаз.
Всё начиналось с банальнейшей пары слов.
Чудом соития вытечет пара фраз.
Утром ты вынесешь сор за порог не впрок. Станут судачить соседки о том, о сём. Нас окольцуют заочно – таков итог звука, когда он условно произнесён. В девять ли месяцев сложится мир да лад? Сбудется это в прозрачный весенний день? Сдуется ветром рассветным с сердец зола. Вилами счастье распишется на воде. Только я знаю – ты дашь этот новый звук. Слышишь, дыши не отчаиваясь. Дыши! И для меня не случится важней наук, чем научиться любить новый крик души. Той, что родившись, освоит своё «бу-бу». Вырастет в «мама» и «папа». И выйдет в путь.

Жизнь, не клейми моё право своим табу!
Будь это счастье со мной!
Непременно будь!

О СИЛАХ ЗЛА
Аллан Эббот

О СИЛАХ ЗЛА

По мотивам народного фольклора

...Зимой, весной, и даже жарким летом,
губя фигуру нашу там и тут,
на самом деле, Силы Зла не "где-то",
а ночью, в холодильнике живут!

Увы, но этот факт давно не сказка...
Внутри Его и килька, и бычок —
грозят нам... И коварная колбаска,
и даже недопитый коньячок!

В Его глубоком чреве, освещённом,
Сил этих (Зла) — немеряная рать!
...И ясно, что нам делать, Просвещённым:
бороться с ними! Их уничтожать!


...Поэтому (простит меня Всевышний!),
не глядя на полночный форсмажор,

БОЯСЬ БУДИТЬ РОДНЫХ СВОИХ, НЕСЛЫШНО,
Я СНОВА ВЫХОЖУ В НОЧНОЙ ДОЖОР...

«Огромная и незнакомая душа стояла перед ней, распятая на сторонах света, как растянутая шкура, и пустая, как ночь, но на самом деле в ней, как в ночи, лежали города и леса, реки и морские заливы, женщины и дети, мосты и суда, а на дне, совсем на дне, крошечное и прекрасное тело этой души, которое катило ее наверх, как огромный камень». (с) Милорад Павич

Amarinn

... и тебя наполняет спокойствие, как река,
ты течешь, отражая откосы и облака,
сосны каплют в тебя смолой, ивы шепчут секреты, склоняясь ниц,
ты несешь в себе отраженья лиц,
тени летящих птиц,
память росы о брусчатке всех канн и ницц.

поступь твоя безмятежна, легка, тверда,
от земной до небесной тверди - вода, вода,
дождь сшивает дыру между "вечно" и "никогда",
блестит слюда, стелется сизый шелк.
все уже совсем хорошо -
что тебе еще?



Постскриптум

Кто тебе станет точильным камнем,
Полночным небом сквозь расписные ставни,
Каменным жерновом, молотом, наковальней,
Страной чужеродной и чужедальней,
Глотком воды после долгого дня пути?

Кому ты войдешь под ребро раскаленной спицей,
Мелодией в спину, влагою под ресницы,
Кого ты уронишь, не удержав в горсти?

Что ты скажешь, когда Габриэль заиграет джаз,
В час, назначенный, чтоб глядеть и зеницы не отвести?
Выдавишь пару банальных фраз,
Знакомых давно и так?
"Я ненарочно. Прости, чувак"?
Да. Чувак, прости.

Мы рассыпаны по дорогам осколками витражей - успевай, блести.
Бог качает в ладони калейдоскоп,
Смотрит на нас всех, тварных,
Бредущих в ковчег, в одиночестве и попарно,
И пока что не жмет на "стоп",
И под дробь ударных
Мы идем, идем - и, возможно, сумеем дойти.