Творчество

[Мишель]

Марианна
цитата мне случайно попалась -- Пелевина читала очень давно, даже не помню что. Не зацепило почему то

[Мишель]

*
Шёлк изысканный и тонкий
на пол падает шурша...
В этой маленькой японке
очень жаркая душа
всё поёт как птица в клетке,
а хозяйка даже бровью
не ведёт. Растёт заметок
стопка возле изголовья.
А ещё у изголовья,
а ещё склонился низко...
Не зовёт она любовью
жар и хлад в своих записках.
Знать, мгновенья счастья редки -
не спугни, назвав любовью.
Боль и страсть как птицы в клетке
всё поют у изголовья...
*
Посвящено Сэй-Сенагон, которая написала где-то в 1000 год н.э.
знаменитые "записки у изголовья", положив начало жанру
короткого рассказа в Японии.

©Марина Ратнер

©Художница Светлана Валуева. Поэтессы

[Мишель]

Одри Кавасаки

[Мишель]

Zeng Hao Dun - Белый лотос


http://www.authorstream.com/Presentatio ... -zeng-hao/

[Мишель]

Сэй-Сенагон. Записки у изголовья


ПОСЛЕСЛОВИЕ


Спустился вечерний сумрак, и я уже ничего не различаю. К тому же кисть
моя вконец износилась.
Добавлю только несколько строк. Эту книгу замет обо всем, что прошло
перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении
моего дома, где, как я думала, никто ее никогда не увидит.
Кое-что в ней сказано уж слишком откровенно и может, к сожалению,
причинить обиду людям. Опасаясь этого, я прятала мои записки, но против
моего желания и ведома они попали в руки других людей и получили огласку.
Вот как я начала писать их.
Однажды его светлость Корэтика, бывший тогда министром двора, принес
императрице кипу тетрадей.
-- Что мне делать с ними? -- недоумевала государыня. -- Для государя
уже целиком скопировали "Исторические записки".
-- А мне бы они пригодились для моих сокровенных записок у изголовья,
-- сказала я.
-- Хорошо, бери их себе, -- милостиво согласилась императрица. Так я
получила в дар целую гору превосходной бумаги. Казалось, ей конца не будет,
и я писала на ней, пока не извела последний листок, о том, о сем, -- словом,
обо всем на свете, иногда даже о совершенных пустяках. Но больше всего я
повествую в моей книге о том любопытном и удивительном, чем богат наш мир. и
о людях, которых считаю замечательными. Говорю я здесь и о стихах, веду
рассказ о деревьях и травах, птицах и насекомых, свободно, как хочу, и пусть
люди осуждают меня: "Это обмануло наши ожидания. Уж слишком мелко..."
Ведь я пишу для собственного удовольствия все, что безотчетно приходит
мне в голову. Разве могут мои небрежные наброски выдержать сравнение с
настоящими книгами, написанными по всем правилам искусства? И все же нашлись
благосклонные читатели, которые говорили мне: "Это прекрасно!" Я была
изумлена. А собственно говоря, чему здесь удивляться? Многие любят хвалить
то, что другие находят плохим, и, наоборот, умаляют то, чем обычно
восхищаются. Вот истинная подоплека лестных суждений! Только и могу сказать:
жаль, что книга моя увидела свет. Тюдзе Левой гвардии Цунэфуса, в бытность
свою правителем провинции Исэ, навестил меня в моем доме.
Циновку, поставленную на краю веранды, придвинули гостю, не заметив,
что на ней лежала рукопись моей книги. Я спохватилась и поспешила забрать
циновку, но было уже поздно, он унес рукопись с собой и вернул лишь спустя
долгое время. С той поры книга и пошла по рукам.

[Мишель]

Современная французская художница Агнес Буллош (Agnеs Boulloche) провела своё раннее детство в Марокко. Её творчество пропитано атмосферой легенд, сказок про джинов, чудеса и невероятные путешествия. В настоящее время она живёт и работает в Париже.



http://agnes.boulloche.free.fr/

[Мишель]

[Мишель]

Я не хочу Вас оскорбить письмом.
Я глуп (зачеркнуто)... Я так неловок
(зачеркнуто)... Я оскудел умом.
Не молод я (зачеркнуто)... Я молод,
но Ваш отъезд к печальному концу
судьбы приравниваю. Сердцу тесно
(зачеркнуто)... Кокетство Вам к лицу
(зачеркнуто)... Вам не к лицу кокетство.
Когда я вижу Вас, я всякий раз
смешон, подавлен, неумён, но верьте
тому, что я (зачеркнуто)... что Вас,
о, как я Вас (зачеркнуто навеки)...

БЕЛЛА АХМАДУЛИНА

[Мишель]

Уистен Хью Оден



ГЕРМАН МЕЛВИЛЛ

На склоне лет он взял курс на кротость,
Причалил к супружеской суше,
Заякорился за женину руку,
Плавал каждое утро в контору,
Где заколдованные архипелаги расплывались на бумаге.

В мире было Добро -- и это открытие
Брезжило перед ним в порастаявшем тумане страха,
Бури, однако, бушевали и после вышеозначенного срока,
Они гнали его за мыс Горн осязаемого успеха,
Тщетно манивший потерпеть кораблекрушение именно здесь.

Оглушенный грохотом грома, ослепленный сполохами света,
Фанатик, искавший (как ищут фантастическое сокровище)
Омерзительное чудовище, всеширотный фантом;
Ненависть за ненависть, исступление за оскопление,
Необъяснимое выживание в последнем прибое гибели;
Ложь не сулила прибыли, а правда была проста, как правда.

Зло некрасиво и непременно человекообразно:
Спит с нами в постели и ест за нашим столом,
А к Добру нас каждый раз что есть силы тянут за руку, --
Даже в конторе, где тяжким грузом почиют грехи.
Добро бесхитростно и почти совершенно --
И заикается, чтобы мы не стеснялись с ним знакомиться;
И каждый раз, когда встречаются Добро и Зло, происходит вот что:
Зло беспомощно, как нетерпеливый любовник, --
И начинает свару, и преуспевает в скандале,
И мы видим, как, не таясь, взаимоуничтожаются Добро и Зло.

Ибо теперь он бодрствовал и осознавал:
Спасение поспевает вовремя только в сновидении,
Но и в ночном кошмаре несем потери:
Само воздаяние как знак внимания и любви,
Ибо небесные бури порождены небесным отцом,
А на груди у отца он был несом до этих пор --

И лишь ныне отпущен, опущен наземь.
На капитанском мостике деревянного балкончика
Стоял он на вахте -- и звезды, как в детстве, пели:
"Все суета сует", -- но теперь это означало нечто другое.
Ибо слова опустились наземь, как горные туманы, --
Натаниэл не возмог, паче любовь его была своекорыстна, --
Но вскричал в первый раз в унижении и восторге:
"Как буханку хлеба, раскромсали небо. Мы ломти божьи".

Позже он сумел написать и об этом тоже.

[Мишель]

непонимание лестницей в небо
точно не будет
если увидишь пальцами Бога истертые
клавиши
точно пройдешь
и напоследок сыграешь мелодию
нужную людям
в них пробивая к воспоминаньям о доме
тонкую брешь

[Марианна]

[Мишель]

Жанг ЭрMar.
РУИНЫ


Маски семейные из земли извлечены;
с ними и лица, что не покажешь людям, -
портретами на стене городской,
за которой нет города,
и на то есть свои причины.

Нарочитые жесты,
ощущение взгляда на коже, сейчас и всегда.
Мы идем за тачкой могильщика,
и на то есть свои причины.

Когда роешь колодец,
мокрая почва светлеет, и вот уже бел сухой песок.
Амбиции обрушили замок,
и на то есть свои причины.

Переименуем улицы эти, что утратили имена,
волосы заплетем, что рассыпались,
иллюзию создавая свободы...
Улыбки под масками скоро будут такими же,
как у масок,
и на то есть свои причины.

[Мишель]

[Мишель]

[Мишель]