Doddy, хороший рассказ, пишите следующий
А вот и мой рассказик
Выйдя из леса Ярослав увидел как поезд медленно набирает ход. На пять минут раньше расписания. Обидно. Всю дорогу до перрона мысли Ярика вертелись вокруг машиниста торопыги и возможных вариантов личной встречи.
— Человек не может никого обидеть, — услышал Ярослав чей-то голос, — а если кто кого и заденет, то это уж точно не человек.
— А кто же тогда? — не скрывая раздражения спросил Ярик повернувшись на голос. На скамейке сидел дедок лет семидесяти, и улыбаясь погладывал на Ярика.
— Его помощник — ум или рассудок. Как хочешь, так и называй.
В другой ситуации Ярик махнул бы рукой и помчался бы по делам. Да некуда идти с перрона посреди леса. Поезд ушёл, простучав опоздавшему «Сиди-и-жди, сиди-и-жди». Так почему бы и не скоротать время разговором?
Дунул ветерок, игриво, почти ласково отодвинув робкую весеннюю жару. Листья берез в ответ благодарно зашуршали. В их тени Ярик устроился на скамейке и, повернувшись вполоборота к деду, спросил:
— Как ни назови всё равно это часть человека. Не могут же отдельно жить человек и его ум.
— Отчего не могут? — вскинув мохнатые брови, удивился дедок. — Надо только понять кто и когда управляет лодкой, а там нужную протоку легко найдешь.
— Да как же это, человек без ума и шагу ступить не сможет. Обратных примеров в дуриках полно.
Чувствуя свою правоту Ярик лениво дискутировал, на автопилоте. Внимание скользило по уютным картинкам внезапно открывшимся взгляду. Буквально минуту назад ничего из красоты, окружающей перрон, не существовало. Был только удаляющийся поезд, ехидно ухмыляющиеся стрелки на часах и тоскливое предчувствие долгого ожидания. А сейчас: куда-то делась досада, растаяло беспокойство о судьбе машины оставленной на стоянке вокзала, краски мира обрели яркость и давно забытую торжественность. Словно жизнерадостная весенняя зелень смазала бальзамом ноющую рану в груди. Из памяти сами собой всплыли картинки студенческих лет. Особо ярко предстала защита реферата по буддизму.
— Дедуль, а ты не буддист случайно? — развеселившись от нелепого предположения, спросил Ярик. — Они тоже человека делят.
— Не-е, восток дело тонкое. Мы на своей земле по-своему мудрим.
— Слышал я много всего такого. Да только всё на словах. Доказательств никаких и никогда. Так что, хоть буддизм, хоть марксизм-ленинизм — мне всё равно.
— Какие доказательства тебе нужны, мил человек? С наукой али без? — не по годам живо встрепенулся дедок. — Не помогут тебе ни те, ни другие, пока за рулём ум.
— Дед, ты так говоришь, словно у тебя в рукаве целая лаборатория и сам ты Эйнштейн Иван Иванович. Случайная встреча, случайный разговор. Так что расслабься и погрей косточки на солнышке. Вон оно какое здесь, не жарит, а ладошками греет. Даже кажется, что сердце теплеет и вот-вот засветится.
— То есть как случайная встреча? — переспросил дедок, повернувшись всем сухоньким телом к Ярославу. — Ты что же это, думаешь, мы здесь случайно встретились?
— Да что в этом такого, дедуль? Люди постоянно с кем-то встречаются и расстаются. Случай правит, такова жизнь.
Качая головой дед заохал:
— Ох-хо-хо…. Не-ет, мил человек, случайных встреч не бывает. Случай — след бога, когда он не хочет себя показывать.
Опять зашелестела листва словно подтверждая слова деда. Ветер поднял с перрона горсть прошлогодних листьев, закружил и бросил на колени Ярославу. Ощущение нереальности происходящего накрыло Ярика. Захотелось проснуться. Через пару секунд всё прошло. Ярик глубоко вздохнул, и чуть подсевшим голосом произнёс:
— Дед, если тебе есть что сказать, или… Я ещё с детства подозреваю, что есть в мире какая-то тайна. Не спроста все эти церквушки, лысые монахи и прочие шамано-бубновые пляски. Не бывает дыма без огня. Но где он, огонь-то? Сплошная болтовня вокруг, обман.
— Стосковалась душа по настоящему, понимаю. Это не у меня, а у тебя есть, что увидеть и есть, что услышать. Заметил туточки, как красиво вокруг?
Ярик скользнул вновь взглядом по кронам деревьев, по ярко-зелёной молодой траве. — Да, место здесь красивое. Прям ложись и прорастай в землю.
— Ум красоты не видит, он всего лишь помощник. Когда человек ум осаживает, то видит красоту. И в этот момент человек — это человек, и никого обидеть он не может. Разницу легко запомнить: купец под седлом – не купец в седле. Если захочешь, то научишься видеть красоту всегда и везде.
— Интересно… Я бы даже сказал мистика какая-то. Вот так просто, ищи красоту и всё?
— Можно что-нибудь сочинять или строить. Рисовать или науку какую двигать. Одним словом — творить. Тогда тоже купец в седле. А можно и без всего этого, если любить по-настоящему научишься.
Собравшись что-то ответить Ярик только вздохнул. Слова дед говорил обычные, заезженные и изменившие смысл в городе. Но здесь, среди берез и ветра они вновь обрели силу? Отчего так хочется верить деду?
Посидели молча. Ярик взглянул на часы — до следующего поезда полчаса.
— Задел ты дед что-то во мне. Не хочется расставаться, честное слово. Расскажи где ты остановиться собираешься в городе? Заеду, обязательно заеду. Гостинцев привезу, посидим, по рюмочке выпьем…
— По рюмочке говоришь... Сам под седло лезешь и других зовешь, — холодно ответил дед. — Нет уж, изволь сам баловаться. Кабы ты знал, что теряешь! Ты бы эту рюмочку пальцами в песок истер.
Дед сжал кулак так, что на загорелой коже проступили белым костяшки пальцев. Ярик почувствовал раскрывшуюся пропасть, по одну сторону которой дед, а по другую он, Ярик, барахтающийся на скользком леднике. И дело совсем не в рюмочке, а в том, что стосковался Ярик по миру где всё понятно и просто, как у деда. Простые разговоры, простая красота. И если уж надо куда-то бежать, то это от дождя, под первое попавшееся укрытие. А потом стоять и смахивать капли с разгоряченных губ. И самое главное: что мешает-то? Что держит за горло не позволяя хлебнуть сока жизни?
Внутри что-то оборвалось. Плевать, что поезд уехал — другой приедет. Плевать, что машина торчит на стоянке не внушающей доверие — дело наживное. Надоело вечно чего-то опасаться, хватит! Есть же люди живущие не галопом. Должны быть. Хочется к ним, ой как хочется…
Из задумчивости Ярика вывел голос деда:
— Опять витаешь в облаках? Чай и не слышал ничего, что тебе девушка сказала?
Тряхнув головой Ярик переспросил:
— Какая девушка? Ты чего…
И осекся. Рядом стояла Весна. Вернее, обычная девушка, каких полно вокруг. Но если бы Ярику сейчас предложили нарисовать портрет Весны, то он не сомневался бы с кого рисовать.
Похоже, девушку забавляло замешательство Ярослава. Поддавшись обаянию незнакомки, Ярик расплылся в улыбке. Краем уха услышал, как пересаживаясь на соседнюю скамейку, дед пробурчал:
— А говорил случайная встреча, случай пра-а-авит.
Спустя месяц Ярик и Настя сидели в кафе, мороженным отмечая «круглую» дату встречи на перроне. Мимо прошла женщина, ведя за собой пацана лет шести. С обложки книги, зажатой малышом в руке, на Ярика взглянул тот самый дед.
— Малыш, а что это за книжка у тебя такая? — спросил Ярик.
— Это про дедушку Мазая, — важно ответил пацан. — Он зайцев спасает и всем-превсем помогает. Я когда вырасту тоже буду зайцев спасать. Они ведь ничего не понимают…
Мама увела сынишку, захлопнулась за ними дверь кафе. Или, может быть, не захлопнулась, а подготовилась к открытию?