Творчество

[Мишель]

Мишель, тебе не дурно самой от таких мультиков?

не-а я люблю ужастиков


Амуро Рей
-- трудно бывает мысль отпустить, не каждый способен

[Мишель]

Для Николаши

[Мишель]

Arthur Rackham

[Мишель]

Джанкарло Витали

[Луч]

:spiteful:
А я не люблю ужастики. И не смотрю их. Поэтому и мысли не генерируются от ужастиков. :d_teddy:
Доброго дня.

[Nikolai]

Для Николаши

...
Да за мной вроде никто не гоняется...правда если только когда заедешь не туда...

[NeZefirka]

Чёрная-пречёрная кошка...

[ArtA]

Может мысли лучше отпускать а не бороться с ними?)) Как возникла, не развивая ее дальше, просто отпустить.)

а разве есть иной путь? Именно отпускаем это творение и оно превращается либо в осознанность либо в мусор сна.

[Мишель]

[Мишель]

[Мишель]

[Мишель]

Lubelia

Ниггль. Конспект.
Одной Змее

Где-то в конце января, когда облетевшая мишура
Колко хрустит под ногами, мешаясь с соленым снегом
Нигль начинает картину. Шепчет: "Пора! пора!
Дерево станет светом, станет из тьмы побегом."

...Время с палитры льется на пол цветным ручьем,
Сполохи тополя - прямо в окно золоченым летом.
Жилки листа расходятся тропами. Путешествие - ни при чем.
Он не об этом рисует, правда?
...Да нет - об этом.

...К горлу подходит осень. Кленовый лист полыхает, ал.
Всем - в Путешествие, вон даже птичьи стаям.
Кистью выводит черной: "Не вышло, не смог, не стал.".
Корчится лист на холсте, как в огне пылая.

...Дно ноября. Город качается, движется под водой
Горечью дождь течет, разъедает холст, размывает лица.
Падает лист на дно к этим рыбам. Черный и неживой.
Есть ли ночлежка на дне? да вот же она - Больница.

Тут шелестят под горьким ливнем сотни таких листов,
Дерево облетает, но кажется только выше.
...Где-то уже под утро, внезапно - случается Рождество,
Свист паровоза, и пенье волхвов, и звезда над крышей,

Город под этим светом навек становится чист,
Дерево зеленеет, и листья друг с другом спорят.
...В сущности, форма звезды волхвов - этот тот же лист,
Карта тропинок к приюту, где слышно море.

[Мишель]

Н.Удальцов

[Мишель]

Лин Лобарев

А потом, золотистым теплым вечером, глядя на тебя сквозь пламя костра, Странник скажет с непонятной усмешкой:

- Ну, что, Шер?..

Ты, сразу поняв его, улыбнешься в ответ.

- Что?

- Вместе?

Прежде, чем ответить, ты секунду помедлишь.

- Конечно, вместе.

Тогда он вновь повернет к тебе освещенное пламенем лицо, но теперь на нем не будет улыбки.

- Но это Дорога, Шер. Запомни: это Дорога, которая не кончается.

Когда поет менестрель - сплетаются и расплетаются под неровный звук темного банджо эпохи и лица, города и миры, древние битвы и великие подвиги.

Когда поет менестрель - все замирает вокруг, и люди поднимают лица к звездам, ибо иначе нельзя слушать его - мешают неподвластные воле слезы.

Когда поет менестрель - пусть ненадолго, но уходят прочь все печали, и лачуга превращается в замок, а стертый дорожный посох в сверкающий меч.

Когда поет менестрель - все меняется, но кто рискнет узнать в великом герое - себя, а в далекой и прекрасной земле - свой собственный город?

Когда поет менестрель - кто скажет, где быль, а где сказка в его неторопливой балладе?

Когда поет менестрель - кто посмеет обвинить его во лжи?

*

Слушайте! Я расскажу вам о том, о чем знает лишь море - и белые чайки пронзительно кричат над скалами, и тяжко вздыхает волна, бьющая в каменный берег дальней земли.

Я расскажу вам о том, о чем рассказал бы обломок мачты, выброшенный на песок, если б только мог он говорить.

Я расскажу о том, о чем забыли сами Боги, память которых хранит сотворение и гибель многих и многих миров.

Я расскажу вам старую сказку - сказку о Потерянном Острове Тол-Меирне.

*

Случилось так, что на Тол-Меирне нашли себе приют многие народы, и в то время, как на материке шли войны, здесь, на острове, мирно уживались ирчи и эльдалиэ, гномы и драконы, люди и хинни... Они вместе разводили скот и охотились на диких свиней, вместе собирали сочные травы и вместе строили корабли...

Они никогда не торговали ни с материком, ни с другими островами, зато их корабли могли достичь земель, которых не было ни на одной из карт этого мира. И они привозили оттуда удивительные вещи, отдавая взамен то, что было у них в изобилии - самоцветные камни, или цветочный мед, или латы из драконьей чешуи, или волшебные плащи-невидимки, сотканные мастерами острова...

И вот однажды три корабля - маленькая торговая флотилия - вышли из западной гавани, а над ними кружила четверка драконов, сопровождая в пути. И эльда-мореход, что вел флагман, долго стоял на корме и смотрел назад, на восток, где небо над горизонтом наливалось тяжелым красноватым золотом.

Недобрые предчувствия мучили капитана, и он сказал себе, что нужно будет вернуться поскорее, потому что - кому ведомо, что принесет следующая ночь?..

Но неожиданный шторм застал их между мирами на пути домой, и лишь через четырнадцать дней два из трех кораблей показались на горизонте, и два дракона кружили в небе. И стоявший на палубе эльда-капитан покачал тревожно головой, увидев, что не горит маяк на западной оконечности острова.

Маяк горел всегда, с того дня, как была построена сама гавань. В шторм или в туман он горел белым ярким светом, и мореходы многих миров видели, куда вести корабли; в праздники - ярко-зеленым, и тогда любой мог разделить с хозяевами радость и веселье; в другое время - чистым золотом, и каждый знал, что на острове Тол-Меирне по-прежнему мир и покой.

Лишь алым почти никогда не горел маяк, ибо алый свет означал, что на Тол-Меирне беда. Это значило, что острову нужна помощь, но пришедший с нею может больше не вернуться назад. На долгом веку эльда так было лишь единожды, когда полтысячелетия назад на острове свирепствовала опустошительная чума.

Корабли вошли в гавань, но никто не встретил их на каменном берегу, и глубокая тишина стояла над водой.

Никого не было на острове - ни человека, ни эльда, ни хини, ни дракона. И тогда капитан приказал править на материк.

Но и там их ждала лишь тишина. Они искали по всему Эннорэ от Эриадора до Рун, пока во Дворце Владык в Эрин-Витрин один из них не нашел книгу, последние записи из которой прояснили им все.

Мир умирал.

И тогда, вернувшись домой, они зажгли на башне алый огонь.

Алый - потому что, если войти в умирающий мир еще можно, то выход из него закрыт навсегда.

*

...И вы знаете, говорят, были те, кто шел на алый свет маяка на помощь обреченным. И до сих пор еще ходят по мирам легенды о Потерянном острове Тол-Меирне и его золотых драконах.

[Мишель]

самая дорогая фотография в мире 2 900 000